Тасмания. Тасманийцы: техника и материальная культура, хозяйство, общественный строй, религия, искусство

В течение всего 30 лет, 1803-1833 гг., число тасманийских аборигенов резко сократилось от 5000 до 300, в основном из-за привезенных из Европы болезней и конфликтов с британскими поселенцами. Одна из последних чистокровных тасманиек, Труганини, умерла в 1876. В настоящее время живы многие люди, происходящие от тасманийских аборигенов в результате смешанных браков, и они сохраняют традиционную культуру палава.

Законодательное определение «аборигенов»

В июне 2005 г. Законодательный совет провинции Тасмания утвердил новое определение в Законе об аборигенных землях (Aboriginal Lands Act) . Закон был принят с тем, чтобы аборигены смогли избрать свой Совет аборигенных земель (а без определения понятия «абориген» было непонятно, кто вправе избирать этот совет).

Согласно закону, лицо имеет право называться «тасманийским аборигеном» в случае, если оно отвечает следующим критериям:

• происхождение (предки)
• самоидентификация
• признание общиной

Компенсации «украденному поколению»

13 августа 1997 г. Тасманийский парламент принял Заявление об извинении (имелась в виду прежде распространённая политика изъятия детей из аборигенных семей для помещения их «на перевоспитание» в детские дома). Заявление было принято единогласно.

Ранее, в ноябре 2006 г., Тасмания стала первым австралийским штатом, который предложил финансовую компенсаию «украденному поколению» - потомкам аборигенов, насильственно изъятых из своих семей правительственными органами и церковными миссиями в период 1900-1972. До 40 потомков аборигенов получили право на компенсацию общим объёмом в 5 млн австралийских долларов.

Известные тасманийцы

• Труганини и Фанни Кокрейн Смит , последние чистокровные тасманийки. Со слов Фанни Смит остались записи тасманийского языка .
• Уильям Лэнн или «Король Билли»

Ссылки

• Череп тасманийца как политический инструмент // Некультурная антропология

• Records Relating to Tasmanian Aboriginal People from the Archives Office of Tasmania «Brief Guide No. 18»
• Statistics - Tasmania - History - Aboriginal occupation (from the Australian Bureau of Statistics)
• Historian dismisses Tasmanian aboriginal genocide «myth» (contains edited transcript of 2002 ABC radio interviews by Peter McCutcheon with historian and author Keith Windschuttle and historian and author Henry Reynolds)
• «Native Fiction» a sympathetic New Criterion review of Keith Windschuttle’s book casting doubt on a supposed Tasmanian genocide.
• Reconciliation Australia
• 1984 Review of Tom Haydon’s documentary «The Last Tasmanian» (1978)
• «Tension in Tasmania over who is an Aborigine» Article from The Sydney Morning Herald newspaper by Richard Flanagan
• A history from the Australian Human Rights and Equal Opportunity Commission.
• Transcript of current affairs television program Sunday with Keith Windschuttle, Prof. Henry Reynolds, Prof. Cassandra Pybus, Prof. Lyndall Ryan, and others

Примечания

Литература

• Alexander, Alison (editor) (2005)The Companion to Tasmanian History Centre for Tasmanian Historical Studies, University of Tasmania, Hobart. ISBN 186295223X.
• Robson, L.L. (1983) A history of Tasmania. Volume 1. Van Diemen’s Land from the earliest times to 1855 Melbourne, Oxford University Press. ISBN 0195543645.
• Robson, L.L. (1991) A history of Tasmania. Volume II. Colony and state from 1856 to the 1980s Melbourne, Oxford University Press. ISBN 0195530314.

Wikimedia Foundation . 2010 .

Тасмания - небольшой (площадь его равна 67 897 км 2) остров у юго-восточного берега Австралии, отделенный от материка Бассовым проливом (224 км ширины). Покоясь на общем цоколе с Австралией и будучи связана с нею многочисленными островками, Тасмания по своему геологическому строению является частью материка. За часть материка и принял ее Абель Тасман, открывший остров 24 ноября 1642 г. Что Тасмания - остров, было установлено лишь в 1798 г. Флиндерсом и Бассом, которые были первыми мореплавателями, объехавшими вокруг Тасмании.

Географические условия

Берега Тасмании изрезаны многочисленными бухтами. Две горные цепи пересекают остров с севера на юг. Внутренняя часть островапредставляет плато, покрытое травой. Склоны гор поросли густым лесом (эвкалипты, древовидные папоротники). Климат умеренный, влажный; зимой часто выпадает снег. Растительность носит в общем тот же характер, что и в юго- восточной Австралии, но встречаются и местные формы, свойственпые более холодному климату. Фауна также сходна с фауной юго-восточной Австралии, но значительно беднее видами.

Коренное население и его судьба

Европейцы нашли на острове довольно многочисленное население. Точные цифровые данные отсутствуют. Первые наблюдатели определяли численность коренного населения весьма различно: от 1 тысячи (Бэкхауз) до 20 тыс. (Мельвиль) 1 . Есть основания считать, что охотой и собирательством на Тасмании могло существовать около 6 тыс. человек.

Колонизация Тасмании англичанами привела к быстрому исчезновению коренного населения острова с лица земли. Первые встречи тасманийцев.с белыми, казалось, ничем не предвещали такого исхода. Европейские мореплаватели, посещавшие остров, неизменно встречали самое дружелюбное отношение к себе. По свидетельству Кука, тасманийцы из всех виденных им «дикарей» были самыми добродушными и доверчивыми: «Они не имели свирепого или дикого вида... а казались добрыми и веселыми, без недоверчивости к чужестранцам».

Когда в 1803 г. на острове было основано первое английское поселение, тасманийцы также первое время не проявляли ни малейшей враждебности к белым пришельцам. Лишь насилия и жестокости европейцев заставили тасманийцев изменить свое отношение.

В источниках можно найти многочисленные примеры этих насилий и жестокостей. Так, у Паркера читаем: «Некто, по имени Карротс, убил туземца, у коюрого он хотел увести жену, отрезал ему голову, повесил ее, как игрушку, на шею жене убитого и заставил женщину следовать за собой». Тот же автор рассказывает о «подвигах» одного тюленепромышлен- ника, который «захватил десять- пятнадцать туземных женщин и расселил их по островкам Бассова пролива, чтобы они добывали для него тюленей. Если к его приезду женщины не успевали заготовить положенного количества шкур, он в наказание привязывал виновных к деревьям на 24-36 часов, причем время от времени сек их розгами; непослушных же иногда убивал» 2 .

Один колонист-скотовод имел у себя женщину-рабыню, которую держал связанной бычьими путами. «Нет сомнения,- говорит очевидец этого происшествия,- что такое и даже худшее обращение белых скотоводов с туземцами послужило первой и главной причиной той враждебности, с которой последние теперь относятся ко всем белым».

В начале 1820-х годов тасманийцы стали делать попытки организованного вооруженного сопротивления европейским насильникам. Возгорелась «черная война» («black war»), скоро превратившаяся в настоящую охоту колонистов за тасманийцами, совершенно беззащитными против огнестрельного оружия колонизаторов.

Г. Халл прямо говорит, что «охота за черными была любимым спортом колонистов.Выбирали день и приглашалисоседей с их семьями на пикник... после обеда джентльмены брали ружья и собак и, в сопровождении двухтрех слуг из ссыльных, отправлялись в лес искать черных... Иногда им удавалось подстрелить женщину или одного-двух мужчин».

Линг-Рот приводит яркий пример беспощадной жестокости, с которой англичане вели «черную войну»: «Некоторое число черных с женщинами и детьми собрались в овраге близ поселения... мужчины сидели вокруг большого костра, а женщины были заняты приготовлением на ужин опоссумов и бандикутов. Туземцы были застигнуты врасплох отрядом солдат, которые без предупреждения открыли по ним огонь, а затем бросились добивать раненых».

Почти все эти свидетельства собраны в уже указанном очень добросовестном труде Линг-Рота «Аборигены Тасмании», представ* ляющем собой хорошую сводку того, что известно о тасманийцах. В книге даются сведения о тех лицах (имена их приводятся также), от которых Линг-Рот заимствовал свой материал.

В 1834 г. «черная война» была окончена.

«28 декабря, - рассказывает Элизе Реклю, - последние туземцы, преследуемые как дикие звери, были захвачены на оконечности одного возвышенного мыса, и это событие праздновалось с триумфом. Счастливый охотник Робинсон получил в награду от правительства имение в 400 га и значительную сумму денег; кроме того, публичная подписка дала ему около 200 тыс. франков. Пленных сначала переводили с островка на островок, а потом заключили всех тасманийцев, в числе двухсот, в одну болотистую долину о-ва Флиндерс.Им давали съестные припасы и уроки катехизиса. В течение десяти лет более трех четвертей ссыльных перемерли». В. 1860 г. оставалось уже только одиннадцать тасманийцев.В 1876 г. умерла последняя тасманийка, Труганина,. прозванная англичанами «Лалла Рук».

Остров, по выражению английских официальных документов, был совершенно «очищен от туземцев», если не считать ничтожного количества европеизированных метисов английско-тасманийского происхождения.

Техника и материальная культура

Культура тасманийцев, вследствие их быстрого истребления, осталась мало изученной: исследователи вынуждены базироваться на отрывочных свидетельствах старых путешественников и на археологическом материале в виде находимых на острове каменных орудии. Последние- изучались чисто формально, и не удивительно, что мы находим в литературе сопоставления их с орудиями всех эпох палеолита. Так, Бальфур, исследовавший 5 тыс. образцов каменных орудий, из сорока стоянок в~ северных и восточных округах Тасмании, сближает их технику с мустьер- ской и ориньякской и находит, что сходство с ориньякской культурой выражено более четко. Наиболее распространен в Тасмании, как указывает Бальфур, «скребок с бородкой», являющийся одним из характерных орудий позднего палеолита. Соллас проводит аналогию между тасманийской и ашельской (!) культурами. С. Джонстон указывает на сходство с до-оринь- якскими формами и в особенности с известными формами мустьерской индустрии. Эти чисто формальные сопоставления совершенно неправильны, и столь же неверны те выводы, которые из них делались, выводы о каком- то необычайно низком уровне развития, на каком будто бы стояли истребленные колонизаторами тасманийцы. Гораздо более вероятно сближение тасманийских орудий с грубыми формами ранненеолитических «макролитов».

Громадное большинство находимых на Тасмании каменных орудий (терро-ватта), очевидно, получено простым отбиванием осколков от одного камня (нуклеуса) и не имеет никаких следов дальнейшей обработки. По описанию колониста Райнера, наблюдения которого относятся к 1813- 1818 гг., аборигены разбивали камень на куски, ударяя им о скалу или о другой камень, и из полученных осколков выбирали те, которые имели острые режущие края. Работник, бросая один камень на другой, лежащий на земле, отскакивал, широко расставляя ноги, чтобы не быть раненным осколками. Излюбленным материалом для тасманийских терро-ватта слуг жит роговик, богатые месторождения которого находятся близ Дисмал- Крика. В виде исключения встречаются образцы, свидетельствующие о более тщательной отбивке, посредством которой им умышленно придана определенная форма.

Хотя, таким образом, есть указания на существование у тасманийцев специализированных форм, все же большинство каменных орудий имело универсальное применение. При помощи терро-ватта тасманийцы свежевали кенгуру и других сумчатых, резали мясо, делали зарубки на деревьях для облегчения взлезания на них, сглаживали и заостряли копья и палицы; те же терро-ватта служили для бритья волос на голове у женщин, скарификации, скобления красной охры, которою, в смеси с жиром, смазывали волосы.

На универсальность терро-ватта указывает отсутствие в тасманийских диалектах слов для обозначения разных видов орудий: все виды каменных орудий обозначались одним и тем же словом ( tronutta , trowutta , terro - watta , производным от trona , или teroona - камень).

Бальфур упоминает об одном образце орудия со шлифованным рабочим краем. Он приписывает происхождение этого орудия «австралийскому влиг янию»; австралийцами же, небольшое число которых транспортировали на Тасманию англичане в середине XIX в.,завезены,по его мнению,найденные на Тасмании в единичных образцах каменные топоры с рукояткой: последних тасманийцы, как полагают, не знали.

Обработка кости была совершенно неизвестна тасманийцам. Так называемые «ложечки» - в действительности просто фибулы кенгуру; они не имеют никаких следов обработки.

Раковины употреблялись в необработанном виде в качестве сосудов для питья. Иногда тасманийцы пользовались ракоршюй вместо камня для обтачивания копий. Мелкие раковины, именно Elenchus, служили материалом для ожерелий.

Боевое и охотничье оружие тасманийцев составляли копья и палицы. Копья представляли собою заостренные палки в 2-3, даже до 4 м длины и толщиной в палец. Их можно было метать не более чем на 40 м. У северных племен употреблялись копья с зазубренным концом. Есть указания, что тасманийцы иногда отравляли копья, пользуясь для этой цели трупным ядом. Копьеметалок тасманийцы, в отличие от австралийцев, не знали.

Палицы тасманийцев описываются как заостренные с обоих концов короткие палки около 2,5 см толщиной, снабженные на одном конце частыми грубыми насечками для предохранения от скольжения в руке. При метании палицу держали в горизонтальном положении; будучи брошена, она приходила во вращательное "движение, которое один автор сравнивает с полетом бумеранга. Но настоящего бумеранга тасманийцы не знали.

Тасманийская техника плетения характеризуется как спирально-ва- ликовая. Имеющиеся в Британском музее образцы корзин весьма сходны с австралийскими. Наряду с плетеными корзинами и сумками встречаются гораздо более примитивные: из коры, листьев, водорослей.

Жилища тасманийцев представляли собою зачастую простейшие заслоны от ветра, но строились также и хижины в форме полушария или конуса, с остовом из жердей, крытым корой и ветвями.

Своеобразны были лодки тасманийцев. Они представляли собой нечто среднее между плотом и лодкой и делались из больших, свернутых в трубку, вложенных один в другой и обмотанных травяными веревками кусков коры разных видов эвкалипта. Эти трубки связывались по три «месте, средняя длиннее (4, 5 м), крайние короче. Такое судно, напоминающее «бальсу» (плот из тростника) индейских племен Южной Америки, поднимало до шести человек; оно приводилось в движение при помощи палок в 2,5-3 м длины; при низкой воде этими палками пользовались как баграми, при высокой - как веслами, гребли стоя или сидя на связках травы.

Одеждой тасманийцам служили шкуры кенгуру: женщины носили их в виде передников, больные и старики - как плащи для защиты от холода. Но нередко даже в холодное время года тасманийцы ходили совершенно нагими.

Из трех известных на материке Австралии способов добывания огня: Сверления, выпахивания (так называемый «огневой плуг») и пиления, - тасманийцы знали два первых. Сверление было преобладающим способом. Огонь старались сохранять, и при своих передвижениях женщины всегда брали с собой тлеющие факелы из коры. Техника обработки съестных припасов была у тасманийцев очень низка: у них не было зернотерок, отсутствовала земляная печь, существовавшая у австралийцев; им не было известно искусство варки; они знали только жарение на костре и печение в золе.

Тасманийцам был известен опьяняющий напиток. Они делали глубокие зарубки на стволах Eucalyptus resinifera , носившего у колонистов название «сидрового дерева», и собирали вытекавший в изобилии сладкий сок в ямку, вырытую у подножья дерева. Сок быстро сгущался, превращаясь в род патоки. Ямки прикрывались плоским камнем для защиты от зверей и птиц. Через некоторое время сок начинал бродить, его смешивали с водой и получали опьяняющий напиток вроде сидра.

Хозяйство

Ведущую роль в хозяйстве тасманийцев играли охота и собирательство. Охотились на крупную

Дичь (кенгуру) и морских млекопитающих (тюлени и попавшие на мель киты). Тасманийцы не знали никаких ловушек, главным орудием охоты служили метательные копья и палицы. Обычным способом охоты являлись облавы с выжиганием травы и кустарника. В охоте принимали участие и женщины, главным образом в облавах в качестве загонщиц.

Предметами собирательского хозяйства были грибы, крупные луковицы, ягоды, птичьи яйца, съедобные водоросли, моллюски, личинки. Рядом с собирательством надо поставить ловлю ракообразных ш охоту на мелких зверьков (опоссум, бандикут).

Рыболовством тасманийцы совершенно не занимались, даже на морском* побережье. Они не ели рыбы, испытывая к ней отвращение,- этот факт очень трудно объяснить. Поэтому у них не было никаких рыболовных снастей, ни крючков, ни сетей. Зато они охотно ловили и ели разных моллюсков и прочих морских животных. Ловля их была специальностью женщин, которые очень искусно плавали и ныряли за ними. Женским же делом> был и промысел тюленей, которых они убивали ударами палиц по голове* как это делают и у нас на Севере.

О гносительно распределения продуктов охоты и собирательства источники содержат лишь указание на то, что добыча коллективной охоты распределялась между всеми участниками, а излишками индивидуальной добычи каждый, вероятно, также делился с другими членами своей группы, так как консервирование и запасание продуктов не были известны тасманийцам.

Общественный строй

Социальный строй тасманийцев остался почти «совершенно на изученным. Известно, что они делились примерно на двадцать племен, каждое из которых име

ло свой диалект. Племена в свою очередь имели подразделения, называемые в источниках «ордами», или «кланами». Повидимому, в каждом подразделении насчитывалось не более пятидесяти человек. Фюрно (спутник Кука) говорит, что ему не приходилось видеть становища, состоявшего более чем из четырех хижин, причем каждая из них вмещала трех-четырех человек. О’Коннор определяет численность группы совместно бродивших тасманийцев в десять-тридцать человек. Ла-Биллардьер рассказывает q встрече с «ордой», состоявшей из 42 человек. В другом месте тот же автор упоминает об «орде» из 48 человек (десяти мужчин, 14 женщин и 24 детей).

Каждая группа передвигалась на определенной территории, границы которой строго соблюдались. Местами наблюдался переход к оседанию главным образом на северо-западном побережье острова, где «орды» оставались круглый год на одном и том же месте, занимаясь собиранием моллюсков. Однако, по общему правилу, и там имели место сезонные передвижения: зиму проводили в защищенных от морских ветров долинах, а лето - на морском берегу.

Об истинном характере подразделений племени у тасманийцев источники не содержат точных данных. Вероятно, эти подразделения были примитивными родами. По свидетельству Миллигана, тасманийцы избегали* вступать в брак внутри своего подразделения и «жен чаще похищали или открыто захватывали в соседних кланах» . Другими словами,у них существовала экзогамия. Счет родства был, повидимому, матрилинейным. По крайней мере Бонвик сообщает, что «в Австралии и Тасмании мужчины считались родственниками родственников своих матерей». Сравнение с австралийскими порядками делает это сообщение правдоподобным, потому что в 1870 г., когда писались эти слова, в Австралии были известны главным образом те племена, которые действительно считали родство по женской линии.

Брак у тасманийцев, повидимому, был парным, но наряду с ним сохранились и остатки группового брака. У Уэста читаем: «полигамия была терпима; в последнее время женщины жили в бигамии». Миллиган указывает на крайнюю легкость развода у тасманийцев. Вдова считалась собственностью всей группы: на нее имели право все мужчины. Сопоставляя данные источников, мы можем прийти к выводу о преобладании традиций группового брака у тасманийцев.

Все источники сходятся на том, что у тасманийцев не было настоящих ©ождей. Но некоторые наблюдатели видели у них племенных главарей, впрочем, с весьма ограниченной властью (Дэвис, Бретон, Диксон, Джеффриз, Робинсон, Уокер), другие же полагали, что это просто главы отдельных семей (Бэкхауз, Уэст). Всякие ссоры разрешались саморасправой или иоединком враждующих сторон.

Религия

О религиозных верованиях тасманийцев известно еще меньше, чем о социальном строе. Сообщения наблюдателей об этом противоречивы и мало надежны. Одни - как Уидо- усон, Бретон, Йоргенсен - вообще отрицали у них какую бы то ни было религию. Другие - большинство- признавали наличие религиозных верований, но описывали их очень противоречиво. Почти все, однако, сходятся на одном: аборигены боялись ночного духа, или духов, бродящих в темноте. Некоторые указывают и имя этого ночного духа: Raego Wrapper (Робинсон) или Намма (Дэвис). Другие сводят это просто к суеверной боязни темноты (Лайн, Уокер, Уэст). Есть сообщение о культе луны (Ллойд, Бонвик);во всяком случае, в лунные ночи тасманийцы устраивали свои «корробори». Есть сообщения и о вере в дневного духа, но они очень неопределенны. Патер В. Шмидт пытался найти в этих сообщениях следы -«первобытного монотеизма», но никаких оснований для этого нет.

У тасманийцев практиковалась инициация, но об обрядах ее мы знаем только то, что одним из них было нанесение рубцов на теле. Бонвик упоминает о вращательных дощечках, но только как об орудии магии, а не как о принадлежности обрядов инициации; женщинам запрещалось на них смотреть. Относительно колдовства известно, что каждый знал и применял магические приемы, но в каждой группе были также лица, считавшиеся особенно искусными в магии; англичане называли их докторами. Магические приемы были несложны и очень напоминали практиковавшиеся австралийцами. По свидетельству Бонвика, обычным способом лечения было растирание больного места, сопровождавшееся произнесением заклинаний, и мнимое извлечение из тела больного кости или камня. Бэкхауз говорит, что колдуны держали при себе куски стекла, посредством которых они наносили глубокие раны в пораженной болезнью части тела пациента. Очевидно, стекло заменяло магические кристаллы, которые у австралийцев являлись необходимой принадлежностью колдуна. Одним из лучших средств для лечения болезней считалось прикладывание кости мертвеца к больному месту, а также принятые внутрь соскобленные с кости покойника частицы и вода, в которой была вымочена кость. Миллиган говорит, что тасманийцы часто носили на шее кость руки или ноги или нижнюю челюсть, а иногда даже череп умершего родственника, в качестве амулета, предохраняющего от всяких бед.

Иногда больных клали для излечения около покойника. Бэкхауз рассказывает, что после смерти одной женщины ее сородичи построили платформу из жердей и на закате солнца положили на нее труп; затем они разместили больных вокруг платформы. По словам аборигенов, покойница должна была ночью встать и изгнать из больных злых духов, причинявших болезнь.

О приемах вредоносной магии источники умалчивают. Только Брау- Смит упоминает, что тасманийцы верили, будто человеку можно причинить вред, завладев его волосами. Тасманийцы верили в духов мертвых, которые днем скрываются в пещерах и расщелинах скал, дуплах деревьев, уединенных долинах, а по ночам бродят по земле. Считалось, что духи - существа в общем благожелательные, хотя и способные вредить живым, когда разгневаны.

Загробная жизнь считалась продолжением земной. Существовало представление о стране мертвых, богатой дичью и ягодами. Тасманийцы знали три способа погребения: закапывание в землю, кремацию, иногда с предварительным выставлением трупа на платформе, и погребение в пещерах или дуплах деревьев. Интересны «священные камни» тасманийцев, упоминаемые Брау-Смитом и Бэкхаузом. Они представляют замечательную аналогию с австралийскими чурингами и в то же время вызывают в памяти известные раскрашенные гальки из пещеры Мас-д’Азиль во Франции (эпоха мезолита). Повидимому, они служили амулетами и талисманами. По Бэкхаузу, черные и красные полосы, накрашенные на этих камнях, изображали «отсутствующих друзей». Вероятнее, однако, предположение Бонвика, что здесь дело идет не об отсутствующих живых людях, а об умерших, о которых говорили, как об «отправившихся в далекий путь».

Есть некоторые указания на тотемические верования. Не раз наблюдатели отмечали различные пищевые запреты:одни тасманийцы отказывались есть мясо самца валляби, другие-мясо самки. Интересен рассказ о женщине, которая относилась с суеверной привязанностью к одному из деревьев в лесу. Когда это дерево было повреждено группой мужчин, она в гневе бросилась на своих обидчиков с горящей головней 1 . Был запрет употреблять в пищу рыбу, но мотивы этого запрета остались неизвестными.

Искусство

Линг-Рот в своем труде «Аборигены Тасмании» подвергает сомнению существование у тасманиицев изобразительного искусства до прихода европейцев, так как «сведения об этом недостаточны». Однако уже у ранних путешественников мы находим упоминания о произведениях изобразительного искусства, происхождение которых не может быть приписано европейскому влиянию. Так, Перон (1802) обнаружил в раскопанной им могиле куски коры, на которых были нанесены знаки, подобные тем, какими туземцы татуируют предплечья. Генри Геллиер (источник, не упоминаемый Линг-Ротом) нашел в 1827 г. на стене хижины в Сарри-Хиллс изображение месяца, нарисованное углем. Росс (1836) упоминает об изображениях человеческих фигур, четырехугольниках, кругах, нацарапанных на коре. Калдер сообщает о найденных им на стенках хижин «нескольких необыкновенных рисунках углем». Одни из них были условными, и значения их он не мог понять, другие изображали собаку, эму, людей, бросающих копья в какое- то животное, повидимому кенгуру. «Шедевром» Калдер называет «батальную картину», где изображены сражающиеся, бегущие и умирающие люди.

Приход европейцев дал новые темы тасманийским художникам. Так, в 1828 г., вскоре после того как жители Сарри-Хиллс впервые увидали запряженные быками повозки каравана колонистов, проходившего через округ, поразившая их сцена была воспроизведена на стене одной из хижин. Есть упоминания.о рисунках на коре, а также об изображениях на деревьях и на скалах. В одной из своих книг 2 Бонвик воспроизводит изображения солнца, месяца, людей в лодке, нарисованные тасманийцами на стволах деревьев. Из наскальных изображений он упоминает только об одном, именно, о нарисованной красной охрой человеческой руке. До недавнего времени других наскальных изображений в Тасмании найдено не было. Большой интерес представляют поэтому найденные А. Л. Местоном рельефные изображения на скалистом мысу Мерси-Клиф, на северо-западном берегу острова, неподалеку от«кухонной кучи» на месте становища. Некоторые изображения условны (концентрические круги, большие овалы с вписанными в них меньшими овалами), другие - реалистичны, каковы изображения змеи, свернувшейся в кольцо, птичьей головы, раковины Haliotis (главная пища жителей этого округа). Для большинства барельефов характерна их большая глубина, добиться которой вследствие твердости породы (диабаз) было нелегким делом. По мнению Местона, изображения высечены заостренным куском кварцита, по которому ударяли другим камнем, как молотком.

Известны тасманийцам и первобытные формы музыкального творчества. Отмечалась мелодия параллельными терциями. Содержание слов песен касалось охоты, военных столкновений и пр. Как ударный инструмент употреблялись свернутые в трубку шкуры; по ним колотили, отбивая такт. Такт отбивали при исполнении плясок 3 . Пляски, повидимому, были сходны с австралийскими корробори 4 .

Этот текст написан Станиславом Дробышевским специально для портала АНТРОПОГЕНЕЗ.РУ.
Место первой публикации:http://antropogenez.ru/zveno-single/637/

С уважением,
А. Соколов
Редактор портала
АНТРОПОГЕНЕЗ.РУ

Расовый статус и история происхождения тасманийских аборигенов являются "серыми пятнами" антропологии. Главным образом, это объясняется тотальным уничтожением самих аборигенов в середине XIX века англичанами. В несколько меньшей степени – уничтожением палеоантропологических и краниологических материалов в конце XX века.

Несмотря на эти сложности, о тасманийцах известно не так уж мало. В.Р. Кабо дал исчерпывающий и самый лучший из существующих обзор всех доступных материалов (Кабо, 1975). Краниология тасманийцев детально разобрана в нескольких монументальных работах (Macintosh et Barker, 1965; Morant, 1927, 1939; Wunderly, 1939).

Черепа тасманийцев характеризуются малым объёмом, фактически рекордным в мировом масштабе (возможно, меньше только у андаманцев). Длина черепа средняя, ширина и высота – малые; череп долихо-, орто- и метриокранный. Нибольшая ширина черепа обычно расположена высоко, хотя боковые стенки свода почти или совсем параллельны при взгляде сзади.

Лоб среднеширокий, довольно покатый, с уплощённой церебральной частью. Надбровный рельеф тасманийцев сильный, подчёркнут сильной вдавленностью переносья. Сагиттальный валик лобной кости часто выражен, хотя и слабее, чем у австралийцев, он редко достигает теменных костей, хотя поперечный профиль свода всё равно крышевидный. Лоб умеренно покат: сильнее, чем у европейцев, но меньше, чем у австралийцев. Височные линии расположены высоко, хотя не так близки к сагиттальной линии, как у австралийцев. Затылочная часть черепа несколько вытянута назад, но не так сильно, как у австралийцев; затылок среднеширокий, но сравнительно с шириной всего черепа немного расширен. Затылочный рельеф выражен довольно слабо, чем тасманийцы резко отличаются от австралийцев; то же можно сказать и о других элементах мышечного рельефа на черепе. Поверхность костей вообще очень гладкая, а все возможные края закруглены. Височная ямка выражена слабо, уплощена. Чешуя височной кости очень вытянутая, низкая, со спрямлённым верхним краем; теменная вырезка выражена довольно слабо.

Типичный череп тасманийской женщины.
Источник: Morant G.M. Note on Dr. J. Wunderly"s survey of Tasmanian crania // Biometrika, 1939, V.30, №3/4, p.341.

Лицо очень низкое, но среднеширокое, эуриеннное, мезогнатное , хотя альвеолярный прогнатизм может быть резко выражен. Характерная черта тасманийцев – резкая верхняя горизонтальная профилировка. Скуловые дуги тонкие, в отличие от австралийцев. Глазницы имеют сглаженные края, прямоугольной формы, с параллельными верхним и нижним краями, абсолютно очень низкие и среднеширокие, относительно – хамеконхные. Нос очень низкий, но широкий, гиперхамеринный, вследствие чего

относительная ширина носа тасманийцев – одна из величайших в мире, превосходит австралийские значения.

Носовые кости вогнутые и чрезвычайно короткие; отношение их ширины к длине рекордное в мировом масштабе. Ширина носовых костей меньше, чем у австралийцев; при этом кости часто резко сужены к концу, а поперечный профиль их весьма выпуклый. Подносовая ость часто развита крайне слабо, возможно, слабее, чем у всех прочих групп людей, а края носового отверстия (и боковые тоже) закруглены и сглажены; как у всех экваториалов, часто развиты подносовые ямки или жёлобы. Скуловые кости очень маленькие, чем тасманийцы резко отличаются от австралийцев. В отличие от австралийцев, подглазничное пространство небольшое. Клыковые ямки часто глубокие, хотя и слабее развиты, чем у австралийцев. Нижнечелюстные вырезки не очень сильные. Альвеолярный отросток верхней челюсти очень низкий, обычно резко направлен вперёд. Нёбо длинное и среднеширокое, лептостафилинное, мелкое или умеренной глубины, никогда не бывает глубоким, в отличие от объёмистого у австралийцев. Часто на нёбе развит сагиттальный валик. Альвеолярная дуга обычно имеет параллельные ряды заклыковых зубов и спрямлена спереди. На нижней челюсти высота симфиза обычно выше, чем высота тела в задней части. Подбородочный выступ развит средне, восходящая ветвь умеренных пропорций, без чрезмерной расширенности.

Размеры зубов тасманийцев очень большие, близкие к мировому рекорду, хотя, видимо, меньшие, чем у австралийцев. С этим связано и обычно хорошее развитие третьих моляров, которые почти всегда соприкасаются с антагонистами. Зубы имеют усложнённое строение эмали.

Из специфичных черт можно отметить отсутствие бороздки над надглазничным отверстием, типичной для других человеческих рас. В лямбдовидном шве и астерионе почти всегда имеются вставочные косточки.

Ещё уникальнее сравнительно частая встречаемость четвёртого моляра.

В целом, строение черепа тасманийцев, хотя и имеет определённую специфику, весьма напоминает таковое юго-восточных австралийцев: настолько, что многие крупнейшие расоведы считали возможным объединять их в пределах одного типа в качестве локальных вариантов (Hrdlicka, 1928, pp.81-90; Thorne, 1971, p.317). Всё же, отличия тасманийцев от австралийцев превосходят разницу между группами последних (Morant, 1927). Одно из существеннейших отличий тасманийцев от австралийцев – различие в широтных размерах черепа: у первых наибольшая ширина черепа больше, а все остальные величины, включая лицевые – меньше (Morant, 1927). Ясно, что тут мы имеем не просто изменение размеров, а изменение формы, причём весьма существенное. Та же особенность на глаз воспринимается как хорошая выраженность лобных и теменных бугров и, соответственно, пентагоноидность черепа при взгляде сверху у тасманийцев и отсутствие бугров у австралийцев при овоидности их свода (Wunderly, 1939). При этом, ширина лба относительно ширины черепа у тасманийцев заметно меньше, чем у австралийцев. В лицевом скелете обращает на себя внимание резкая разница верхней горизонтальной профилировки: она очень велика у тасманийцев и несколько ослаблена у австралийцев; тасманийцы мезогнатны, а австралийцы – прогнатны.

Тасмания, вероятно, была заселена уже около 34 тыс.л.н. (например: Jones, 1995), некоторые свидетельства чему были обнаружены в юго-западной части острова на стоянках Фрэзер Кэйв (Kiernan et al., 1983), Блуфф Кэйв и ORS7 (Cosgrove, 1989). О существовании населения на островах Бассова пролива определённо можно судить по орудиям на Хантер Айлэнд – 23 тыс.л.н. (Bowdler, 1984) и Флиндерс Айлэнд – 14 тыс.л.н. (Sim, 1990), но, очевидно, люди жили тут и раньше.

С наибольшей вероятностью, люди попали на Тасманию по суше, располагавшейся на месте нынешнего Бассова пролива во времена пониженного уровня моря при очередном ледниковом периоде, пришедшемся на интервал 37-29 тыс.л.н. (Cosgrove et al., 1990). После образования пролива 12-13,5 тыс.л.н. (Chappell et Thom, 1977; Jennings, 1971) люди вряд ли много раз пересекали его, а возможно – не пересекали вообще вплоть до появления европейцев.

По крайней мере, судя по археологическим данным, на Тасмании впредь не появлялись новые или иные элементы культуры (Jones, 1977); скорее, исчезли некоторые старые.

Относительно предков тасманийцев выдвигалось множество гипотез. Основными можно считать "австралийскую" и "меланезийскую".

"Австралийская" выглядит более обоснованной географически, археологически, этнографически и лингвистически (Кабо, 1975; Macintosh et Barker, 1965; Pardoe, 1991; Pietrusewsky, 1984). Согласно ей, тасманийцы произошли от аборигенов юго-востока Австралии, от которых отличаются очень слабо, в основном курчавой формой волос.

"Меланезийская" гипотеза основывается в основном на курчавоволосости тасманийцев, нетипичной для австралийских аборигенов. Из всех многообразных меланезоидных групп в предки тасманийцам чаще предлагаются новокаледонцы (Howells, 1976; Huxley, 1870; Pulleine, 1929; Jones, 1935; Macintosh, 1949). Однако же, от Новой Каледонии до Тасмании путь неблизкий, и остаётся совершенно неясным, зачем было предпринимать морской вояж более чем в две тысячи километров, если можно было спокойно перейти на Тасманию посуху или, в худшем случае, переплыть не такой уж широкий Бассов пролив? Кроме того, отрывочные описания живых тасманийцев вроде бы свидетельствуют о том, что среди них были и волнистоволосые индивиды, а статистика неумолимо фиксирует курчавоволость у всех групп австралийцев, причём не в таком уж малом проценте.

Согласно промежуточной версии, тасманийцы близки к племенам барринес, живущим в дождевых лесах Квинсленда (Birdsell, 1949, 1967; Tindale et Birdsell, 1941-3). Предполагается, что те и другие являются потомками первой волны миграции на австралийский материк, сохранившимися в самых труднодоступных районах. С одной стороны, эти предки явно имели родство с меланезийцами, с другой – отличие тасманийцев от юго-восточных австралийцев признаётся преувеличенным. Версия красивая, но пока не имеющая особых доказательств, ибо по барринес нет никаких краниологических данных, а по тасманийцам – соматометрических; по обеим группам нет генетических. Сходство сводится опять же к курчавоволосости и субъективному внешнему сходству. Аргументом против выдвигалась капитальная разница в росте – пигмейском у барринес и вполне среднем у тасманийцев; этот признак, впрочем, очевидно мог поменяться за тысячи лет в ходе приспособления к локальным условиям среды.

Кажется, сведение проблемы тасманийцев к "австралийской", "меланезийской" либо же "барриноидной" версиям является неправомерным упрощением.

Сложность, собствено, в том, что на момент заселения Тасмании ни австралоидов, ни меанезоидов в современном виде просто не было. Речь может идти только об общих предках.

Решению вопроса могло бы стать исследование палеоДНК или особенностей генотипа европейско-тасманийских метисов, в некотором количестве живущих в Австралии и на Тасмании, но таких работ пока нет.

Палеоантропология мало что может дать для решения вопроса. Действительно древние находки были сделаны лишь в трёх местах.

Мужской череп, предположительно тасмано-австралийский метис.
Morant G.M. Note on Dr. J. Wunderly"s survey of Tasmanian crania // Biometrika, 1939, V.30, №3/4, p.346.

На острове Кинг в Бассовом проливе, в прибрежной пещере (которая, впрочем, в древности находилась в 20-25 км от побережья) в 1989 г. был раскопан скелет человека (Sim et Thorne, 1990; Thorne et Sim, 1994). Датировка погребения – 14,27 тыс. л.н. Впрочем, кости были закопаны обратно практически сразу, так что исследованию фактически не подвергались. Последующие споры о том, был ли человек Кинг Айлэнд мужчиной или женщиной (Brown, 1994a, 1995; Sim et Thorne, 1995), не имеют большого смысла в отсутствие какой-либо дополнительной информации. Было отмечено, что человек с острова Кинг отличается от коусвомпцев, но похож на Кейлор, а также находится в пределах вариаций юго-восточных австралийских аборигенов, почему он и был отнесен к "грацильной" группе. Свод длинный, низкий, округлый, рельеф черепа, в том числе мышечный – сильный. В литературе можно встретить утверждение, что надбровье не выступает вперёд, но из измерений следует, что переносица вдавлена почти на сантиметр, так что развитие надбровья, очевидно, было значительным. Чрезвычайная длина лобной кости в совокупности с очень малой длиной теменной наталкивает на мысль, что череп был деформирован; в отсутствие опубликованных фотографий проверить этот факт проблематично. Форма лица схожа с таковой у аборигенов. Обращает на себя внимание сочетание очень большой верхней ширины лица с умеренной средней; высота лица большая. Лицо заметно уплощено, но скулы не выступают вперёд. Отмечено отсутствие прогнатизма . Межглазничная ширина чрезвычайная, ширина носа очень большая. Нёбо огромной длины и весьма глубокое. Нижняя челюсть, судя по всему, была большой, по крайней мере, это точно в отношении восходящей ветви. Скелет описан как грацильный, с относительно короткой бедренной костью, имеющей большой размер головки.

Вышеприведённое описание больше соответствует облику австралийцев, чем современных тасманийцев, но проблема в том, что мы не знаем столь же древних тасманийских черепов. Учитывая, что во время жизни человека Кинг Айлэнд Бассов пролив был сушей, можно предположить, что он является представителем предков тасманийцев. Таким образом, характерные черты тасманийцев должны были сформироваться после четырнадцати тысяч лет назад.

На самой Тасмании сделано лишь несколько палеоантропологических находок. Древнейшей является чешуя затылочной кости из пещеры Нанвун в долине реки Флорентине, имеющая возраст более 16 тыс.л.н. (Jones et al., 1988). Кость имеет округлую форму, небольшую толщину и слабый рельеф, то есть типична для тасманийцев. Формой она схожа с таковыми у людей Манго и Кейлора (Webb, 1988), но говорить на этом основании о близком родстве было бы слишком рискованно.

Фрагментарный череп был найден на маленьком островке Нью Йир, расположенном у северо-западного берега гораздо более крупного острова Кинг в Бассовом проливе (Murray et al., 1982). Находка имеет неопределённый возраст – от позднеплейстоценового до середины XIX века, но стратиграфически наиболее достоверно датируется от 12 до 6 тысяч лет назад. Череп маленького объёма, очень длинный, но очень узкий и очень низкий, при этом с очень широким лбом и широким затылком. Наибольшая ширина черепа расположена высоко. Лобная кость короткая, крайне покатая, со слабым надбровным рельефом. Продавленность её продольного контура обусловлена, скорее всего, посмертной или же прижизненной искусственной деформацией, которая, думается, ответственна за преувеличенную длину всего черепа и чрезмерную покатость лба. Теменная и затылочная кости плавно закруглены, теменные бугры умеренные, затылочный рельеф слабый. Нос был широкий; имеется подносовой жёлоб. Альвеолярный отросток верхней челюсти маленький, что косвенно указывает на небольшую высоту лица. Нёбо широкое и мелкое. Подбородочный выступ умеренный; высота симфиза нижней челюсти выше, чем её тело в задней части. Зубы большие.

Морфологический комплекс в наибольшей степени соответствует чертам тасманийцев, отличаясь формой лобной кости. Если череп действительно древний, он может олицетворять переход от "протоавстралоидного типа" к собственно тасманийскому.

Череп из Маунт Камерон Вест или Премингана на крайней северо-западной оконечности Тасмании был найден в окружении обугленных остатков конструкции типа "вигвама", известной из этнографии в качестве типичной для тасманийской погребальной практики. Череп был датирован 4,26 тыс.л.н.. Череп упоминается как относящийся к "тасманийскому типу" и одновременно входящий в рамки изменчивости австралийских аборигенов (Flood, 2004).

По доброй традиции австралийской науки, находка была уничтожена, так что узнать реальные её особенности невозможно.

Кремированные останки были найдены в Вест Пойнт Мидден, в 60 км западнее от Роки Кэйп (Jones, 1964a,b). Кремации были датированы от 1800 до 800 лет назад. В силу фрагментарности, эти обломки ничего не дают для решения вопроса о происхождении тасманийцев.

Подводя итог, приходится в очередной раз констатировать, что история сложения тасманийской расы покрыта густым туманом древности. Всё же, усилия археологов, антропологов, лингвистов, этнографов, геологов и других специалистов не остались безрезультатными. Можно уверенно утверждать, что Тасмания была заселена около 34 тысяч лет назад или даже несколько раньше. Вероятнее всего, люди пришли сюда с юго-восточной оконечности Австралии по суше, в период, когда на месте нынешнего Бассова пролива простиралась обширная суша. В это время антропологической разницы населения Австралии и Тасмании, видимо, не было; это население можно назвать "протоавстралоидным". После двенадцати тысяч лет назад, когда образовался пролив, контакты австралийцев и островитян прекратились. В условиях изоляции биологические черты тасманийцев трансофрмировались своим чередом.

Существенно, что по сравнению с исходными "протоавстралоидами" тасманийцы изменились гораздо сильнее, чем австралийцы.

Скорее всего, это объясняется, во-первых, адаптацией к новому специфическому климату, во-вторых, малой численностью и изолированностью островитян в сравнении с материковой "суперпопуляцией": в таких условиях генетико-автоматические процессы приводят к быстрым изменениям.

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Тасманийцы , самоназвание палава - аборигенное население о. Тасмания , Австралия .

C 1803-1833 гг., в течение всего 30 лет, число тасманийских аборигенов сократилось c 5000 до 300, в основном из-за привезенных из Европы болезней и конфликтов с британскими поселенцами. Одна из последних чистокровных тасманиек, Труганини , умерла в 1876 . В настоящее время живы многие люди, происходящие от тасманийских аборигенов в результате смешанных браков, и они сохраняют традиционную культуру палава.

Древнее население Тасмании делилось на племена, которые, в свою очередь, подразделялись на общины и семьи. Самым крупным из них считается племя паредарерме из Устричной бухты, включавшее в себя 10 групп-общин и насчитывавшее до 800 чел .

Пришествие европейцев

Известные тасманийцы

• Труганини - последняя чистокровная тасманийка.
• Фанни Кокрейн Смит , имевшая смешанное происхождение, со слов которой остались записи тасманийского языка .
• Уильям Лэнн или «Король Билли»

Культура и искусство

Как уже упоминалось выше, быт тасманийцев был весьма прост. Тасманийцы не знали рыбной ловли и питались в основном растениями, моллюсками и мясом местных животных, которых убивали при помощи каменных орудий. Утверждается, что тасманийцы не умели добывать огонь и были способны только его поддерживать, а в случае, если костёр гас, им приходилось идти за огнём к соседней общине, что иногда выливалось в схватку ; сегодня, однако, некоторые учёные оспаривают это мнение . Свои немногочисленные пожитки они переносили в плетёных корзинах . Передвигались тасманийцы не только пешком, но и на каноэ из древесной коры .

Тасманийцы не знали шитья и одевались в грубо скреплённые шкуры животных. Они украшали себя ожерельями из раковин , перьями и цветами и расписывали лицо и тело углём и охрой , а также наносили себе декоративные шрамы - вероятно, в ходе какого-то ритуала . Охра, смешанная с жиром , использовалась также для фиксации волос .

Из свидетельств европейских колонистов известно, что тасманийцы умели рисовать, обычно с помощью всё той же охры. К сожалению, большинство их рисунков не сохранились из-за непрочности материалов: как правило, рисовали они по древесной коре, из которой строились каноэ и хижины. Изображали они как абстрактные узоры, так и относительно «реалистичные» сцены охоты или сражений . Тасманийцы любили петь и танцевать: несколько их народных песен дошло до нас в записи Фанни Кокрейн Смит .

О верованиях тасманийских аборигенов известно немногое. По свидетельству миссионера Джорджа Августа Робинсона, опекавшего последнюю тасманийскую общину на острове Флиндерс, тасманийцы верили, что огонь им принесли «два человека с неба» . Европейские колонизаторы и миссионеры сообщали, что тасманийцы верят в двух духов, доброго и злого: один управляет днём, другой - ночью . Помимо этих двух главных духов, были и другие, добрые и злые: провожая близкого в далёкий путь, тасманийцы пели песни, чтобы задобрить духов и уговорить их ниспослать путнику защиту . Тасманийцы верили в бессмертие души; по сообщению всё того же Робинсона, потусторонний мир в их сознании смешался с Англией, которую они называли «далёкой землёй», и на вопрос, куда уходят мёртвые после смерти, отвечали: «В Англию, где много родных» . Тела покойников они сжигали . Другие аборигены верили, что после смерти они снова родятся на родном острове . Кости умерших близких они носили с собой в качестве амулетов , приписывая им способность исцелять болезни .

См. также

Напишите отзыв о статье "Тасманийцы"

Ссылки

• // Некультурная антропология
• // Антропогенез.ру

• from the «Brief Guide No. 18»
• (from the Australian Bureau of Statistics)
• (contains edited transcript of 2002 ABC radio interviews by Peter McCutcheon with historian and author Keith Windschuttle and historian and author Henry Reynolds)
• a sympathetic New Criterion review of Keith Windschuttle’s book casting doubt on a supposed Tasmanian genocide.
• (ANTaR)
• Reconciliation Australia
• of Tom Haydon’s documentary «The Last Tasmanian» (1978)
• Article from The Sydney Morning Herald newspaper by Richard Flanagan
• from the Australian Human Rights and Equal Opportunity Commission .
• Sunday with Keith Windschuttle, Prof. Henry Reynolds, Prof. Cassandra Pybus, Prof. Lyndall Ryan, and others

Примечания

1. William Dalrymple (HTML). The Sunday Times (14 октября 2007). Проверено 14 марта 2008.
2. Jared Diamond . Guns, Germs, and Steel (1999 ed.). Norton. p. 492. ISBN 0-393-06131-0 .
3. Taylor, Rebe Aboriginal History Journal, Vol 32, 2008, at ANU E Press
4. Manne, Robert (2003). Whitewash . 317-318: Schwartz Publishing. ISBN 0-9750769-0-6 .
5. Ryan, Lyndall: The Aboriginal Tasmanians , Second Edition, Allen & Unwin, 1996, ISBN 1-86373-965-3
6. Flood, Josephine: The Original Australians: Story of the Aboriginal People , Allen & Unwin, 2006 ISBN 978-1741148725 .
8. STOLEN GENERATIONS PUBLIC RELEASE, Premier Paul Lennon www.premier.tas.gov.au/speeches/stolen.html
13. Friedrich Max Müller Anthropological Religion . Asian Educational Services, 1986

Литература

• Кабо В. Р. Тасманийцы и тасманийская проблема. - М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1975. - 200 с.: ил.
• Меч С. Австралия и Тасмания. - М.: Тип. И. Н. Кушнерева, 1898. - 3-е изд. - 150 с.
• Alexander, Alison (editor) (2005)The Companion to Tasmanian History Centre for Tasmanian Historical Studies, University of Tasmania, Hobart. ISBN 1-86295-223-X .
• Robson, L.L. (1983) A history of Tasmania. Volume 1. Van Diemen’s Land from the earliest times to 1855 ISBN 0-19-554364-5 .
• Robson, L.L. (1991) A history of Tasmania. Volume II. Colony and state from 1856 to the 1980s Melbourne, Oxford University Press. ISBN 0-19-553031-4 .

Отрывок, характеризующий Тасманийцы

По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.

В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.

Как англичане истребили тасманийцев June 5th, 2013

…Имеем ли мы дело с умными обезьянами или с очень низкоразвитыми людьми?
Олдфилд, 1865
Единственным разумным и логичным решением в отношении низшей расы является ее уничтожение.
Г. Дж. Уэллс, 1902

Одной из позорнейших страниц истории английской колониальной экспансии является истребление туземного населения о. Тасмании.,

Британские поселенцы в Австралии, и особенно на Тасмании, ради собственного процветания систематически уничтожали коренное население и подрывали основы его жизни. Англичанам «нужны» были все земли туземцев с благоприятными климатическими условиями. «Европейцы могут надеяться на процветание, поскольку… черные скоро исчезнут…

Если отстреливать туземцев так же, как в некоторых странах отстреливают ворон, то численность [туземного] населения со временем должна сильно сократиться», — писал Роберт Нокс в своем «философском исследовании о влиянии расы»». Алан Мурхэд так описывал фатальные изменения, которые постигли Австралию: «В Сиднее дикие племена были заморены. В Тасмании они были поголовно истреблены… поселенцами… и каторжниками… все они жаждали получить землю, и никто из них не собирался позволить черным препятствовать этому.

Однако те мягкие и добросердечные люди, которых за полвека до этого посещал Кук, оказались не столь покорными, как на материке». После того как фермеры отняли землю у коренных жителей (прежде всего на Тасмании, где климат был холоднее), туземцы с копьями в руках попытались оказать сопротивление пришельцам, вооруженным огнестрельным оружием. В ответ англичане организовали на них настоящую охоту. На Тасмании такая охота на людей происходила с санкции британских органов власти: «Окончательное истребление в крупном масштабе могло быть осуществлено только при помощи юстиции и вооруженных сил… Солдаты сорокового полка загоняли туземцев меж двух каменных глыб, расстреливали

всех мужчин, а потом вытаскивали женщин и детей из скальных расселин, чтобы вышибить им мозги» (ISSO). Если туземцы были «нелюбезны [непокладисты]», англичане делали вывод, что единственный выход из создавшейся ситуации - уничтожить их. На туземцев «беспрестанно охотились, их выслеживали, как ланей». Тех, кого удавалось отловить, увозили. В 1835 г. был вывезен последний оставшийся в живых местный житель. Причем эти меры не были секретными, никто не стыдился их, а правительство поддерживало эту политику.

«Итак, началась охота на людей, и с течением времени она становилась все более жестокой. В 1830 г. Тасмания была переведена на военное положение, по всему острову была выстроена цепь вооруженных людей, которые пытались загнать аборигенов в западню. Коренным жителям удалось пробраться сквозь кордон, однако воля к жизни покинула сердца дикарей, страх был сильнее отчаяния…» Феликс Мейнард, врач французского китобойного судна, вспоминал о систематических облавах на туземцев. «Тасманийцы были бесполезны и [ныне] все умерли», - полагал Хэммонд.
* Хэммонд Джон Лоуренс Ле Бретон (1872-1949) - историк и журналист.

Европейцы нашли остров довольно плотно заселенным. Р. Пёх, полагает, что продуктами охоты и собирательства на Тасмании могло существовать около 6000 туземцев. Войны между аборигенами не шли дальше мелких межплеменных распрей. Голодовок, повидимому, не было, по крайней мере европейцы не нашли туземцев истощенными.

Первые европейцы были встречены тасманийцами с величайшим дружелюбием. По свидетельству Кука, тасманийцы из всех виденных им «дикарей» были самыми добродушным и доверчивым народом. «Они не имели свирепого вида, а казались добрыми и весёлыми без недоверчивости к чужестранцам».

Когда в 1803г. на острове было основано первое английское поселение, тасманийцы также отнеслись к колонистам без какой бы то ни было враждебности. Лишь насилия и жестокости европейцев заставили тасманийцев изменить своё отношение к белым. В источниках мы находим многочисленные красочные примеры этих насилий и жестокостей. «Некто, по имени Carrots, — рассказывает Х. Паркер, — убил туземца, у которого хотел увести жену, отрезал ему голову, повесил её, как игрушку, на шее убитого и заставил женщину следовать за собой». Тот же автор сообщает о подвигах одного тюленепромышленника, который «захватил 15 туземных женщин и расселил их по островкам Бассова пролива, чтобы они добывали для него тюленей. Если к его приезду женщины не успевали заготовить положенного количества шкур, он в наказание привязывал виновных к деревьям на 24-36 часов подряд, причем от времени до времени сек их розгами.»

В начале 1820-х годов тасманийцы делают попытки организованного вооруженного сопротивления европейским насильникам и убийцам. Начинается так называемая «черная война» («black war»), скоро превратившаяся в простую охоту англичан за тасманийцами, совершенно беззащитными против огнестрельного оружия белых.

Х. Халл прямо говорит, что «охота за черными была любимым спортом колонистов. Выбирали день и приглашали соседей с их семьями на пикник… после обеда джентльмены брали ружья и собак и, в сопровождении 2-3 слуг из ссыльных, отправлялись в лес искать тасманийцев. Охотники возвращались с триумфом, если им удавалось подстрелить женщину или 1-2 мужчин.

«У одного европейского колониста, — рассказывает Линг Рот, — была банка, в которой он хранил в качестве охотничьих трофеев уши людей, которых ему удавалось убить».

На фото: последние коренные жители Тасмании

«Много черных с женщинами и детьми собрались в овраге близ города… мужчины сидели вокруг большого костра, в то время как женщины были заняты приготовлением на ужин еды. Туземцы были застигнуты врасплох отрядом солдат, которые без предупреждения открыли по ним огонь, а затем бросились добивать раненых. Один солдат проткнул штыком ребенка, ползавшего около своей убитой матери, и бросил его в огонь». Этот солдат сам рассказывал о своём «подвиге» путешественнику Халлу, и когда последний выразил возмущение его жестокостью, тот с искренним удивлением воскликнул: «Ведь это был только ребенок!»

В 1834 г. всё было закончено. «28 декабря, — рассказывает Э. Реклю, — последние туземцы, преследуемые как дикие звери, были загнаны на оконечность одного возвышенного мыса, и это событие праздновалось с триумфом. Счастливый охотник, Робинсон, получил в награду от правительства имение в 400 га и значительную сумму денег.

Пленных сначала переводили с островка на островок, а потом заключили всех тасманийцев в числе двух сотен в одну болотистую долину о. Флайндерса. В течение 10 лет 3/4 ссыльных перемерли.

В 1869 г. на берегу Устричной бухты, близ Хобарта, умер Уильям Лэнни, последний тасманиец.

В 1860 г. оставалось уже только одиннадцать тасманийцев. В 1876 году умирает последняя тасманийка Труганини, остров оказывается, по выражению английских официальных документов, совершенно «очищенным» от туземцев, если не считать ничтожного количества европеизированных метисов англо-тасманийского происхождения.

«Во время холокоста Тасманию посетил Чарлз Дарвин. Он писал: «Боюсь, нет сомнения, что зло, творящееся здесь, и его последствия - результат бесстыдного поведения некоторых наших земляков». Это еще мягко сказано. То было чудовищное, непростительное преступление… У аборигенов были только две альтернативы: либо сопротивляться и умереть, либо покориться и стать пародией на самих себя», - писал Алан Мурхэд. Польский путешественник граф Стшелецкий,

(* Стшелецкий Эдмунд Павел (1796-1873) - польский натуралист, географ и геолог, исследователь Америки, Океании и Австралии) приехавший в Австралию в конце 1830-х годов, не мог не выразить ужаса от увиденного: «Униженные, подавленные, смятенные… истощенные и прикрытые грязными лохмотьями, они - [когда-то] природные хозяева этой земли - [теперь] скорее призраки былого, чем живые люди; они прозябают здесь в своем меланхолическом существовании, ожидая еще более меланхолического конца». Стшелецкий упоминал также про «освидетельствование одной расой трупа другой - с вердиктом: «Умерла настигнута карой божией»». Истребление туземцев можно было рассматривать как охоту, как спорт, потому что души у них как бы не было.
Правда, христианские миссионеры выступили против представлений об «отсутствии души» у «аборигенов» и спасли жизнь немалому числу последних коренных обитателей Австралии. Тем не
менее, конституция Австралийского Союза, действовавшая уже в послевоенные годы, предписывала (статья 127) «не учитывать аборигенов» при подсчете населения отдельных штатов. Таким образом, конституция отвергала их причастность к роду человеческому. В конце концов, еще в 1865 г. европейцы, столкнувшись с коренными жителями, не были уверены, имеют ли они дело «с умными обезьянами или с очень низкоразвитыми людьми».

Забота об «этих зверолюдях» есть «преступление против нашей собственной крови», - напоминал в 1943 г. Генрих Гиммлер, говоря о русских, которых следовало подчинить нордической расе господ.
Англичане, совершавшие в Австралии «неслыханное в деле колонизации» (по словам Адольфа Гитлера), не нуждались в подобного рода наставлениях. Так, одно сообщение за 1885 г. гласит:
«Чтобы успокоить ниггеров, им дали нечто потрясающее. Еда [которую им раздавали] наполовину состояла из стрихнина - и никто не избежал своей участи… Владелец Лонг-Лэгун при помощи этой хитрости уничтожил более сотни черных». «В прежние времена в Новом Южном Уэльсе бесполезно было добиваться, чтобы те, кто приглашал в гости черных и давал им отравленное мясо, понесли заслуженное наказание». Некий Винсент Лесина еще в 1901 г. заявил в австралийском парламенте: «Ниггер должен исчезнуть с пути развития белого человека» - так «гласит закон эволюции». «Мы не сознавали, что, убивая черных, нарушаем закон… потому что раньше это практиковалось повсеместно», - так звучал главный аргумент англичан, убивших в 1838 г. двадцать восемь «дружественных» (т. е. мирных) туземцев. До этой резни на Майелл-Крик все акции по истреблению коренных жителей Австралии оставались безнаказанными. Лишь на втором году царствования королевы Виктории за подобное преступление в порядке исключения было повешено семеро англичан (из низших слоев).

Тем не менее в Квинсленде (северная Австралия) в конце XIX в. невинной забавой считалось загнать целую семью «ниггеров» -мужа, жену и детей - в воду к крокодилам… Во время своего пребывания в Северном Квинсленде в 1880-1884 гг., норвежец Карл Лумхольц(*Лумхольц Карл Софус (1851-1922) - норвежский путешественник, натуралист и этнограф, исследователь Австралии, Мексики, Индонезии) слышал такие высказывания: «Черных можно только стрелять - по-другому с ними обращаться нельзя». Один из колонистов заметил, что это «жесткий… но… необходимый принцип». Сам он расстреливал всех мужчин, которых встречал на своих пастбищах, «потому что они суть скотоубийцы, женщин — потому что они порождают скотоубийц, и детей — потому что они [еще] будут скотоубийцами. Они не хотят работать и потому не годятся ни на что, кроме как получить пулю», - жаловались колонисты Лумхольцу.